История

Родом Антоний Максимович Гагалюк (так в миру звали священномученика Онуфрия) из Люблинской губернии. 2 апреля 1889 года в семье лесничего Максима и домохозяйки Екатерины родился Антоний. Семья жила на опушке леса близ города Ново-Александрии.

Как-то зимним вечером Максим Гагалюк  застал в лесу четырех крестьян, вырубавших деревья. Они набросились на лесничего и тяжко избили его. Едва дотащился раненый Максим до своего жилья, порубщики подожгли и дом. Через выбитые окна мать спасла детей. Дом сгорел дотла со всем нехитрым имуществом. Крестьяне, сбежавшиеся на пожар, отвезли на подводе раненого лесничего в больницу, но он, к скорби родных, вскоре умер.

Одна с шестью маленькими детьми на руках осталась Екатерина Гагалюк.  Её приютили в ближайшей деревне. Пятилетний Антоний, утешая горько плачущую мать, однажды взобрался к ней на колени и, обняв за шею, сказал: "Мама,ты не плач,когда я буду епископом - я возьму тебя к себе" - "Где ты слышал это слово"епископ"? - удивленно спрашивала малыша Екатерина, но тот уверенно повторял те же слова.

Вскоре Антония по просьбе матери приняли в сиротский приют, куда поваром поступила и Екатерина. В приюте Антоний окончил церковно-приходскую школу, на средства приюта был отправлен в Холмское духовное училище, затем поступил там же в духовную семинарию.

За месяц до выпускных экзаменов Антоний Гагалюк заболел воспалением легких. Болезнь протекала тяжело, и в семинарии всерьез опасались за его жизнь, служили молебны об исцелении юноши.

"Я находился в забытьи, и передо мной, рассказывал впоследствии матери Антоний, - появился чудесный старец, обросший большой бородой до ступней и седыми волосами, закрывающими его голое тело с головы до пят. Старец ласково посмотрел на меня и сказал: ""Обещай послужить Церкви Христовой и Господу Богу, и будешь здоров". Эти слова посеяли во мне страх, и я воскликнул: «Обещаю!» Старец удалился, и с того момента я начал поправляться. Всматриваясь в иконы угодников Божиих, я заметил черты явившегося мне старца в изображении преподобного Онуфрия Великого». Выпускные экзамены в Духовной семинарии Антоний выдержал с отличием и поступил в Петербургскую Духовную Академию.

Как-то послали его в Холмскую Русь, в Яблочинский Онуфриевский монастырь, читать лекции по богословию на курсах, организованных для учителей. Перед отъездом из обители он вновь заболел. Врачи признавали его состояние почти безнадежным. Лежал он в келье в забытьи, как вдруг перед его очами, — так писал он впоследствии матери, — предстал тот же старец, что посетил его три года назад. Старец сурово посмотрел на него и с укоризной сказал: «Ты не выполнил своего обещания, сделай это теперь, Господь благословляет». Открыв глаза, увидел Антоний, что в келье служат молебен преподобному Онуфрию, чудотворный образ которого стоял возле кровати. Прослезившись от умиления, Антоний заявил присутствовавшему здесь архимандриту Серафиму, что по приезде в Академию примет иноческий постриг.

5 октября 1913 года студент Антоний Гагалюк был пострижен в монашество с именем Онуфрия, вскоре рукоположен в сан иеродиакона, а затем и во иеромонаха.

С ученой степенью кандидата богословия иеромонах Онуфрий окончил Петербургскую Духовную Академию и получил назначение в Пастырско-Миссионерскую семинарию при Григорие-Бизюковском монастыре Херсонской епархии.

В 1918-1919 годах на Херсонщине, как и по всей Украине, полыхала гражданская война. Монастырь не раз подвергался налетам различных банд, был разгромлен, многие монахи убиты, а иеромонаха Онуфрия похитили. Милостью Божией крестьяне отбили его у бандитов и отвезли в город Бориславль, где спустя некоторое время он был возведен в сан архимандрита и переведен в Кривой Рог настоятелем Никольского храма.

Хиротония архимандрита Онуфрия (Гагалюка) во епископа Елисаветградского, викария Херсонской епархии, состоялась в Киево-Печерской Лавре 23 января 1923 года. Свою первую архиерейскую литургию епископ Онуфрий совершил на следующий день в Успенском соборе Елизаветграда при громадном стечении молящихся.

Через шесть дней епископ Онуфрий был арестован и переведен в Одесскую тюрьму, где содержался три месяца. Вскоре он оказался в ссылке в Харькове. В это время Владыка отправляет послания и приветствия православным пастырям и мирянам своей епархии, к нему стекаются многочисленные посетители из разных городов, сел и деревень. Находясь в Харькове, владыка Онуфрий заботился о чистоте Православия, вел борьбу с обновленцами, писал статьи апологетического, поучительного и исторического характера. Его вновь арестовали в декабре 1926 года и после вынесения приговора отправили в ссылку  в село Кудымкар.

Здесь епископу было запрещено читать церковные молитвы в храме во время богослужений и петь на клиросе. Все время посвятил он церковному писательству.

В Тобольске Преосвященный Онуфрий был освобожден из под стражи и через месяц получил разрешение на выезд в  город Старый Оскол Курской области. В декабре 1929 года была образована Старооскольская кафедра, и владыка Онуфрий был назначен ее  первым епископом.

По дороге из Москвы в Старый Оскол с ним произошел странный случай. На маленьком полустанке Горшечном владыка был арестован, снят с поезда и посажен в погреб пристанционного дома ввиду отсутствия арестантских помещений. Только через трое суток его освободили и разрешили продолжить поездку к месту назначения.

В то время в Старом Осколе имелось шесть городских и семь слободских  (в пригороде) церквей. В городе и его окрестностях  уже прочно обосновались обновленцы, имевшие в своем распоряжении несколько храмов с немногими прихожанами. Прибытие ревностного проповедника и неутомимого борца с обновленцами для местных  раскольников было тяжелым ударом. Они с первых дней стали активно действовать, препятствуя владыке в посещении церквей в пределах района. Владыку трижды выселяли из квартиры, но зато его ревность к Богу была вознаграждена горячей любовью к нему православного люда.

Первое богослужение Преосвященный Онуфрий совершил в Старооскольском монастыре 19 декабря 1929 года, и оно, как и его проповедь , сразу же привлекло к нему сердца верующих. Благословив всех присутствовавших, Преосвященный Онуфрий обратился к ним со словами: ""Приветствую вас, возлюбленные братия и сестры, богоданная мне паства старооскольская, как служитель Христов, как ваш епископ. Призываю Божие благословение на все ваши добрые дела, слова и мысли, на всю вашу жизнь". От избытка радостного чувства все плакали.

Архиерейская жизнь в Старом Осколе проходила в несколько худших условиях, чем в харьковской ссылке, где владыке Онуфрию разрешали совершать богослужения во многих храмах. Несмотря на то,что он был на свободе и в своей епархии, ему разрешалось служить только в одном храме, запрещался выезд в районы. Сложившаяся ненормальная обстановка несколько угнетала, но, окруженный любящей паствой, Преосвященный Онуфрий не падал духом и с пресущей ему энергией и ревностью исполнял свое апостольское служение.

Хотя выезд из города епископу был запрещен, это не помешало ему успешно управлять епархией. Епархиальной канцелярии у него не было, и всех священнослужителей и мирян он принимал в небольшой комнатке, где жил. У него всегда были посетители, желавшие поговорить с ним лично, приезжали верующие люди из других областей - он всех принимал с охотою и любовью, в меру своих сил стараясь разрешить их вопросы и удовлетворить просьбы. Результатом его деятельности явилось почти полное уничтожение обновленчества в пределах епархии и увеличение числа действующих православных храмов. Только за три первых месяца пребывания егона кафедре - с декабря 1929 по март 1930 года - количество православных храмов в епархии возросло от 20 до 161.

В 1932 году один из его друзей-священнослужителей написал ему, что решил прекратить дело проповеди, ограничившись богослужением в храме, а то "иной недобрый человек извратит мои слова, и я могу пострадать! Когда увижу хоть некоторое успокоение, тогда продолжу дело благовествования".

Епископ Онуфрий ответил ему так: "Никак не могу согласиться с твоими доводами.Долг святителя и пастыря Церкви - благовествовать день ото дня спасение Бога нашего и в дни мира, и в дни бурь церковных в храме, в доме, в темнице. Послушай, как объясняет святитель Иоанн Златоуст слово святого апостола Павла: "Проповедуй слово благовременно , безвременно, обличи, запрети, умоли со всяким долготерпением и учением...". Что значит благовременно,  безвременно? То есть не назначай определенного времени, пусть будет у тебя всегда время для этого, а не только во время мира, спокойствия или сидения в церкви, хотя бы ты был в опасности, хотя бы в темнице, хотя бы в узах, хотя бы готовился идти на смерть, и в это время не переставай обличать, вразумлять. Тогда и благовременно делать обличение, когда оно может иметь успех.

Тогда наша проповедь дает плод, когда люди ее жаждут. В дни скорби, смущений самое простое, искреннее слово пастыря при-
носит сторичный плод».

В короткое время Преосвященный Онуфрий снискал нелицемерную любовь и почитание у служителей Церкви и у мирян. Побывав однажды на его богослужении, не только глубоко верующие, но и отдаленные от Церкви в течение непродолжительного времени становились постоянными посетителями храма и истинными его почитателями. Лучи благодати, невидимо исходившие от святителя Божия, освещали их души и вели ко Христу.

Дом Преосвященного Онуфрия во всякое время был открыт для всех, желающих видеть его. Приходили и приезжали священники за
разрешением своих    пастырских вопросов. Приходили старушки с незатейливыми приношениями - посильным даром признательного сердца. Приходили дети-сироты, которых владыка особенно привечал. Всех онпринимал приветливо, со всеми беседовал. Любовью и теплотой светились его глаза.Враг душ человеческих, противник любви и милосердия - диавол посылал лукавых и недоброжелательно относившихся к нему людей. Но святитель ни к кому ни при каких обстоятельствах не изменял своего доброгорасположения. По духовному опыту он знал, что это враг - диавол сеял плевелы в сердца людей, и никого не обвинял.

На Старооскольской кафедре Преосвященный Онуфрий нес послушание с декабря 1929 по март 1933 года. В марте он вновь был арестован. Тяжелым ударом стало это известие для старооскольцев. Горе их было весьма велико, но это еще более усилило любовь к владыке и постоянные молитвы о нем ко Господу.

В 1937 году в Старом Осколе прошел слух, что Преосвященный Онуфрий в заключении умер. Этот слух внес большое смятение среди
верующих. Все попытки узнать правду не увенчались успехом. Тогда, по совету одной монахини, были посланы доверенные лица,
духовные чада владыки Онуфрия, к одному старцу, проживавшему в Московской области, которого все считали прозорливым. Делегаты
должны были спросить у него, как быть со слухами и как молиться о владыке:  об упокоении или о здравии? Спустя некоторое время
старец ответил, чтобы они продолжали молиться о здравии святителя. Но чтобы он был освобожден, желающие, по совету старца должны были положить при этом не менее тысячи поклонов. Совет старца выполнили многие верующие Старооскольской епархии.

Владыку продержали в старооскольской тюрьме две недели, а потом перевезли в Воронеж, где он был три с половиной месяца. В июне уполномоченный ОГПУ по ЦЧО Кривцов составил по "делу" епископа Онуфрия заключение: "За время пребывания в городе Старом Осколе епископ Онуфрий вел себя как сторонник "ИПЦ", он всегда окружал себя антисоветским монашествующим элементом и стремился в глазах наиболее фанатичных крестьян из числа верующих показать себя как мученика за православную веру и гонимого за это советской властью. Принимая во внимание, что епископу Онуфрию срок ограничения окончился, полагал бы возбудить ходатайство перед СПО ОГПУ о пересмотре дела епископа Онуфрия с предложением: лишить его права проживания в центральных городах с прикреплением к определенному местожительству". От начальства на это предложение последовал ответ:"Если есть данные о его активной контрреволюционной работе - пусть привлекают по новому делу. По этим данным продлить срок мы не можем".

Данных , однако, никаких не нашлось, и епископ в июне 1933 года был освобожден. Выйдя из заключения , он был назначен заместителем Местоблюстителя митрополитом Сергием на кафедру в город Курск и возведен в сан архиепископа.

С огромной радостью и любовью встретили его православные в Курске. Власти же сразу стали преследовать архиепископа, чиня ему всякие трудности и неудобства, - владыке было разрешено служить только в одном храме, причем, видя, что архиерей нисколько не смущен этим обстоятельством и даже словно не замечает этого, его перевели в другой, меньший по размерам. Безбожники не могли запретить святителю произносить проповеди и духовно окормлять своих прихожан, но они хотели, чтобы его слово слушало как можно меньшее число людей. Как и в Старом Осколе, ему были запрещены поездки по епархии для посещения сельских приходов. Так же, как и в Старом Осколе, пришлось проповедовать в одном только храме, принимать у себя дома посетителей и приезжавших из епархии по церковным и духовным нуждам. Так же, как и раньше, он много писал, в Курске им была написана 31 статья на религиозно-богословские темы.

Мать архиепископа Онуфрия Екатерина, которая жила с ним в одном доме в Курске , пожелала принять монашеский постриг и была пострижена в монашество с именем Наталия  (её могила и поныне находится на Никитском кладбище Курска слева от Успенско-Никнтского храма).

Жил владыка очень скромно, аскетом, никогда не заботился о хлебе насущном, будучи вполне доволен тем. что посылал Господь. Не было у него ни удобств в квартире, ни излишка в одежде, а только самое необходимое. Верующие старались снабдить его всем необходимым. Зная о ею великодушии, они жертвовали ему деньги, которые он раздавал до последней копейки нуждающимся.

Однажды зимой уже под вечер к архиепископу пришел больной, изнуренный голодом, преклонных лет священник, только что освобожденный из тюрьмы. На нем был весь в дырах и заплатах подрясник. Владыка Онуфрий тотчас велел приготовить для священника баню и дать ему чистое белье. Затем он пригласил его к себе, накормил и уложил спать на своей кровати, сам же устроился на кушетке.

Утром, отправляясь в село, священник надел свой ветхий, но уже выстиранный и высушенный за ночь подрясник и стал прощаться с владыкой. Архиепископ, увидев его в легкой одежде, улыбнулся и сказал, что он никак не может отпустить его на мороз в таком виде, и велел своим домашним принести какое-нибудь теплое  пальто или шубу, но таковых не оказалось. Опечаленный этим обстоятельством, раздумывая, чем помочь священнику, он вспомнил, что  верующие недавно подарили ему новую теплую на беличьем меху рясу. Он попросил ее принести и сам надел рясу настарика-священника и благословил его в путь. Весь в слезах, обрадованный, покинул гостеприимный дом священник.

После его ухода мать архиерея, монахиня Наталия, заметила владыке, что он лишился теплой рясы, так необходимой ему самому. В ответ архиепископ рассмеялся и сказал: "Господь по милости Своей пошлет мне другую".

Часто приходилось переживать события скорбные. В храме, где служил архиепископ, за богослужением ему прислуживали два
мальчика. Одного из них товарищ по школе, сын начальника местной милиции, подговорил, чтобы тот выкрал у архиепископа крест
и панагию, которая, как ему сказали, вся была усыпана бриллиантами (чего в действительности не было). Мальчик, боясь угроз, выкрал панагию и крест и передал их своему товарищу. На другой день пропажу обнаружили, похититель был уличен и сознался в совершении кражи. Владыка хотел это дело замять, но панагия была нужна как часть облачения, необходимого при богослужении, и он решил отправиться сам к отцу мальчика, у которого находилась похищенная вещь. Он рассказал начальнику милиции всю историю, какова в ней роль его сына и попросил подействовать на отрока для возвращения похищенного. Отец-милиционер выслушал архиерея, встал, указал владыке на дверь. Ни крест, ни панагия не были возвращены.

Случались иногда и курьезы. Зная о величайшем смирении и кротости владыки, к нему однажды пришел бывший сотрудник 0ГПУ, уволенный из этого учреждения за пьянство. Представившись уполномоченным отдела государственной безопасности, не
предъявляя никаких документов, он сказал, что пришел делать обыск, и потребовал, чтобы ему указали, где лежат деньги. Архиепископ молча показал ему на ящик письменного стола. Взяв находившиеся в столе деньги, несколько сот рублей, он потребовал под угрозой смерти, чтобы ни архиепископ, ни его домашние никому не говорили о его посещении, и ушел, ничего более не взяв.

После ухода грабителя присутствовавшая при этом мать архиепископа стала настаивать, чтобы сын немедленно заявил о грабеже в милицию, так как подобный случай мог повториться, на что архиепископ ответил: <Я знаю, что этот человек уже не состоит в числе сотрудников названного им учреждения он
самозванец и грабитель. Но если я заявлю о его проделке, он будет арестован и судим и может быть, расстрелян. А я не хочу его гибели. Может быть, он еще устыдится содеянноГО и покается в своих грехах».

23 июля 1935 года власти арестовали архиепископа Онуфрия и служивших с ним в Спасской церкви священно - церковнослужителей: игумена Мартиниана (Феоктистова),протоиерея Ипполита Красновского, священника Виктора Каракулина, диакона Василия Гнездилова и псаломщика Александра Вязьмина. Власти обвинили Высокопреосвященного Онуфрия в том, что он слишком часто обращался к верующим со словом проповеди, что благословил совершить несколько постригов в монашество, среди которых был
совершен постриг в мантию матери владыки, а также в том, что он оказывал материальную помощь нуждающимся, и в частности освободившимся из заключения священнослужителям. Во время обыска у владыки были изъяты сделанные им выписки из книг святых отцов и духовных писателей, содержание которых было сочтено следователями контрреволюционным.

В октябре архиепископу устроили очные ставки со лжесвидетелями, причем проводили их в такие сжатые сроки, всего за две-три минуты, чтобы высокий нравственный авторитет исповедника не оказал влияния на лжесвидетелей.    

Все выставленные против него лжесвидетельства архиепископ категорически отверг. После окончания следствия, перебирая в памяти задававшиеся ему следователем вопросы и свои ответы, святитель счел нужным сделать к ним добавления. Он написал:"По вопросу о пострижении в монашество. Здесь задан вопрос мне: «Вы совершали на территории Курской области тайные постриги в монашество?» И стоит мой ответ.- «Да». Этот мой ответ не вполне точный. Я никогда не совершал и не благословлял тайных постригов. Тайные постриги - это такие, которые совершаются самочинно, без разрешения архиерея: постриженные скрывают, что они - монахи или монахини; носят обычную мирскую одежду. А открытые постриги - это те, которые совершаются с разрешения архиерея; постриженные не скрывают того, что они приняли монашество. С моего разрешения были совершены постриги в монашество нескольких старых женщин... Эти постриги именно ква лифицируются как открытые, так как все постриженные не скрывали того, что они приняли монашество, и ходили в монашеской форме. Так, моя мать Екатерина была пострижена весной 1935 года в моей келье с именем Наталия, и все верующие города Курска знают, что она теперь - монахиня Наталия.

По вопросу о проповедях моих в храмах. Против меня выставляются некоторые выдержки из моих проповедей: будто их я говорил. Я возражаю: те лица, которые слышали эти слова, якобы мною сказанные, не могут привести точно моих проповедей так как
эти мои проповеди они не записывали а помнят лишь их по слуху».

20 октября следствие было закончено 4 декабря дело передали в специальную коллегию Курского областного суда и на следующий
день в восемь часов утра архиепископу вручили обвинительное заключение.

8 декабря состоялось закрытое заседание суда, которое продолжалось два дня. Все обвиняемые, как на предварительном следствии, так и теперь в судебном заседании, отказались признать себя виновными. Архиепископ Онуфрий предстал на суде как святитель Божии, готовый пострадать за Христа.       Ему претили лукавство и ложь, на которые его толкали противники веры. «В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю, - начал свое слово святитель, - никаких сборищ у нас не было и группы у нас никакой не было, все священники у нас зарегистрированы, и они могли и имели право приходить ко мне.

Мы принадлежим к ориентации митрополита Сергия. Проповеди я говорил в тех храмах, которые были зарегистрированы, - в Спасском, Благовещенском и Троицком. На очной ставке свидетель путался в изложении моих выражений на проповедях, я категорически отрицаю, что в своих проповедях допускал контрреволюционные фразы, я в проповедях говорил только поучения, наставления о Евангелии, молитвах, что допущено граж-
данским правом.

За мою бытность в Курске было произведено четыре пострига в монашество, то были старушки, из них одна - моя мать, эти постриги были на случай смерти, а не для создания кадров, две из них уже умерли. Постриг произведен по просьбе самих постригавшихся, это совершалось скромно, в моей келье, тогда как я имею право совершать это в церкви».

9 декабря 1935 года суд вынес приговор: архиепископ Онуфрий, игумен Мартиниан (Феоктистов), протоиерей Ипполит Красновский, священник Виктор Каракулин приговорены к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, диакон Василий Шездилов - к семи годам, псаломщик Александр Вязьмин - к пяти годам заключения.

В марте 1936 года архиепископ Онуфрий был отправлен этапом на Дальний Восток. Первое время он находился в совхозе НКВД
на станции Средне-Белая Амурской области.

Многие заключенные вместе с владыкой замечали в своем архипастыре дар прозорливости. Вот один из случаев, произошедший
с одним из священников Курской епархии(точно имя его не известно), находившимся в заключении вместе с архиепископом. Как-то вечером владыка подозвал его к себе и сказал:
"Завтра утром ваша группа пойдет на работу,а ты под любым предлогом не выходи с ними". Священник поступил так, как сказал ему Преосвященный. К вечеру следующего дня выяснилось, что вся группа заключенных, к которой принадлежал курский пресвитер,
погибла в реке при несчастном случае. Вернувшись из заключения, этот священник рассказал духовной дочери архиепископа Онуфрия, которая жила в Харькове, об этом событии, а также о смерти владыки.

В июле 1937 года правительство СССР приняло постановление № П51 /94, в соответствии с которым народным комиссаром внутренних дел был отдан оперативный приказ № 0047 о расстреле находившихся в тюрьмах и лагерях исповедников. Против архиепископа Онуфрия было начато новое "дело".

В марте все обвиняемые были отправлены в Благовещенск. 17 марта 1938 года "тройка" НКВД приговорила архиепископа Онуфрия, епископа Антония и других, всего двадцать восемь человек, к расстрелу.

Архиепископ Онуфрий был расстрелян 1 июня 1938 года. Вместе с ним были расстреляны: епископ Белгородский Антоний (Панкеев) и пятнадцать священно- церковнослужителей.

Согласно дополнительным мерам по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х годов и начала 50-х годов, 26 марта 1990 года архиепископ Онуфрий был реабилитирован (посмертно).

Так восторжествовала правда Божия в деле невинно пострадавшего исповедника и священномученика за святую православную веру, положившего душу свою за овцы своя.

В 1993 году архиепископ Онуфрий был причислен к лику местночтимых святых Харьковской епархии.

На  Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 2000 года Преосвященный Онуфрий (Гагалюк) был прославлен в сонме новомучеников и исповедников Российских для обще-
церковного почитания.

В Курске во имя священномученика Онуфрия открыт храм в Северо-Западном микрорайоне, освящен придел в Знаменском кафедральном соборе. А на Никитском кладбище до сих пор на могиле монахини Наталии (Гагалюк), матери владыки, горит неугасимая лампада и служатся панихиды.